Семилетнему Саше пора на занятия, а дворовые мальчишки, как всегда, поджидают маленького музыканта со своими обидными играми. Но в этот раз за мальчика вступается молодой рабочий Сергей — рядом с домом кладут новый асфальт.
Спокойный и немного грустный, Сергей так годится Саше в отцы, ведь у него можно узнать ответы на настоящие мужские вопросы: «Страшно ли на войне?» или «Что лучше — сигареты или папиросы?». Да и у молодого рабочего есть вопросы к мальчику, например, «Сколько лет надо учиться играть на скрипке?».
Режиссер: Андрей Тарковский
Сценарист: Андрей Кончаловский, Андрей Тарковский
В главных ролях: Игорь Фомченко, Владимир Заманский, Наталья Архангельская
Каток и скрипка смотреть фильм
«Поэзия вещи родится только тогда, когда она будет правдива и фактурна. Они и слов-то почти не говорят в картине. Нам ведь главное — это среда. Соотношение среды с жизненно правдивыми характерами должно создать ту условность, о которой я говорил. Мы привыкли видеть условность как нечто непонятное, я же свою условность вижу земной. Я свою концепцию готов доказывать всюду. Я не вижу иначе».
«Здесь, по существу, происходит трагедия. Он потрясён, что мальчик не пришёл, и этот мир для него закрылся».
«Взгляд на кинематограф как на действие. Во всём фильме 35 фраз».
— А. Тарковский
- Фильм Каток и скрипка является дипломной работой культового советского режиссёра Андрея Тарковского, отснятой по мотивам дипломной работы «Мальчик и голубь» другого не менее известного советского и российского режиссёра Андрея Кончаловского.
- Картина Каток и скрипка получила премию на фестивале студенческих фильмов в Нью-Йорке в 1961 году.
- По мнению оператора фильма Вадима Юсова, «история рождения этого фильма Каток и скрипка связана с фильмом А. Ламориса „Красный шар“, в то время с успехом демонстрировавшимся на экранах. Цветовой доминантой у Ламориса был красный шар, переходящий из кадра в кадр, создавая цветовой акцент и определяя восприятие вообще цвета в фильме. У нас таким камертоном были красный и жёлтый — цвета асфальтовых катков. Эти яркие, насыщенные цвета сопоставлялись с голубой одеждой рабочего (комбинезон) и мальчика (жилетка), голубизной неба, розовым платьем и бантом девочки».
«Почему Ламорис так на нас повлиял?» — «Он ещё раз сломал наше представление о кино. „Белая грива“, „Красный шар“, „Приключения золотой рыбки“ (это, правда, не его фильм, а его оператора Эдмона Сешана, но в нём та же эстетика), „Путешествие на воздушном шаре“ — эти фильмы подняли на новый виток звуковое кино. Диалога в фильмах не было, сюжет развивался вне слов, но звук при этом играл очень важную роль. Это было как бы чистое кино, очень непростое по форме, привлекательное ещё и тем, что оно не требовало звёзд, даже вообще актёров. Ему достаточно было очень немногих типажей, в нём действовали бессловесные или вообще неодушевлённые персонажи (лошадь, рыбка, надувной шарик, мальчик), а это значило, что подлинный автор — режиссёр, что он насыщает своим отношением весь окружающий мир, делает его антропоморфным, делает его своим.»
— А. Кончаловский
«Каток и скрипка обнаруживает зачатки будущих тематических и стилистических поисков режиссёра. Очевиднее всего в нём радость раскрепощения камеры. Вся среда фильма, снятая в цвете, наполненная игрой солнечных пятен, зеркальных отражений, бликами воды — живая, пульсирующая, предвесенняя. Начиная от затейливой натуры — подъезда старого московского дома с окном, застеклённым разноцветными стёклышками, до горбатых переулков, гулкой подворотни, высокого коридора музыкальной школы с янтарным натёртым паркетом и огромным готическим креслом, на которое взгромождается мальчик, — всё неоспоримо московское, обжитое, настоящее. Но нигде оно не оборачивается „мёртвой натурой“ или столь модной впоследствии „ностальгией“. Всё включено в живой, подвижный поток жизни.
— М. Туровская (кинокритик)
Крошечная подробность — мальчик останавливается у витрины с зеркалами — разворачивается в целый этюд радостного солнечного блеска, многократно размноженной улицы с куском дома, троллейбусом, женщиной, целой россыпью яблок — в прелестный экзерсис кинокамеры. Асфальт, политый внезапно хлынувшим дождём, отражает ослепительную голубизну неба. Старая подворотня, полная не только звуков маленькой скрипки, но и дрожащих солнечных бликов, облита голубизной: голубизной старой облупившейся краски, синего комбинезона рабочего, нарядного бархата скрипичного футляра. Диалог красного и жёлтого катков или гармония красной рубашонки мальчика и красного катка на сером влажном асфальте создают звонкую, молодую гамму.
В фильме не так важны собственно сюжетные мотивы — друзья, большой и маленький, теряют друг друга в дождь, — сколько сам этот дождь, весёлый, крупный ливень, обрушивающийся на толпу, глазевшую, как сносят дом. Ливень так же, как зеркала в витрине, становится самостоятельным эпизодом в картине, он „значит“ не меньше, чем её перипетии. Всё это потом войдёт в кинематограф Тарковского, приумножится в нём, преобразится и созреет. Так же как подспудная драматическая, даже трагедийная нота насильно разрушенных отношений, невольного обмана, высоты и бессилия искусства».
